Когда в 2002 году Мария (имена главных героев в материале по просьбе одной из сторон изменены) осуществила свою мечту – поступила в медицинский институт, у нее уже была маленькая дочка. В период учебы обязательства по воспитанию взяли на себя ее родители — бабушка и дедушка. Вскоре молодая женщина встретила Николая, и 2 февраля 2007 года молодые люди поженились.
У новоиспеченного супруга еще до брака имелась квартира в Якутске по улице Автодорожная, взятая по ипотечному кредиту, который предстояло выплачивать еще несколько лет. В ней-то и поселилась молодая семья, попытавшись быстрее расквитаться с долгами. Николай строил вместе с бригадой частные дома, дачи, занимался обшивкой зданий, но работа была сезонной, заказы поступали редко, и большую часть времени он давил диван в ожидании счастливого случая. Чтобы полностью погасить ипотеку мужа, Марии пришлось взять кредит в Восточном-Экспресс банке.
Так как в долевое участие на квартиру Николай вступил до брака, недвижимость не стала совместной собственностью, в 2010 году он получил свидетельство о праве собственности на квартиру в Якутске. Впрочем, для Марии это было неважно, ведь у них была семья, а, значит, все общее, что же касается бумажек, то, казалось, это так, не больше чем формальность.
Денег катастрофически не хватало, себе и ребенку приходилось во многом отказывать. В свободное от занятий время Мария подрабатывала в Медцентре; спешно пройдя курсы, наращивала модницам ногти и ресницы, ночами писала чужие рефераты, словом, хваталась за любую подработку, но вся ее небольшая зарплата уходила на погашение кредита. В любую стужу молодая женщина добиралась до учебы на своих двоих, объясняя это сокурсникам заботой о здоровье, тогда как обусловлено это было жесточайшей экономией средств, вплоть до отказа проезда на общественном транспорте.
По окончании института в 2011 году, Мария, по совету мужа, распределилась в Мегино-Кангаласский район, село Майю, откуда он был родом и, наконец, смогла воссоединиться с ребенком, забрав дочь у родителей, тем более, что к тому времени муж девочку удочерил.
Николай по-прежнему не работал, теперь это объяснялось отсутствием работы на селе; кредит, взятый на закрытие его ипотеки, был погашен, но добрая часть заработной платы Марии уходила на аренду квартиры.
На второй год работы Марию включили в программу «Земский доктор», по которой она получила единовременное пособие в размере один миллион рублей. Строительная фирма, откликнувшаяся на объявление Марии о покупке жилья в селе Майя, предложила уже готовую уютную квартиру, которую она и приобрела, заключив договор купли-продажи на свое имя, и из средств государственного бюджета РС(Я) в рамках реализации подпрограммы «Обеспечение жильем работников бюджетной сферы» ей были выделены средства в размере 1 млн 45 тыс. рублей для получения социальной выплаты на приобретение жилья путем долевого участия в строительстве. Недостающую сумму женщина закрыла кредитом, взятым в АТБ. Долевое участие также было оформлено в ЕГРП на имя Марии.
Женщина получила ключи, и вместе с мужем, свекровью и ребенком съехала со съемной в новую квартиру. Семье снова пришлось туго затягивать пояса, так как договор по программе был заключен на пять лет, а Николай по-прежнему не работал. Мария же крутилась как белка в колесе: брала дополнительные дежурства, переработки, работала на три ставки, днями и ночами, иногда без выходных. Тут муж стал выказывать недовольство по поводу того, что она уделяет мало внимания ему и его матери. Ссоры, как правило, заканчивались скандалами, во время которых супруг стал поднимать на нее руку. Брак начал оправдывать свое второе значение, и желание женщины обезопасить свои имущественные права, были вполне понятны. Марии удалось убедить супруга составить брачный договор, согласно которому квартира станет не совместной, а только ее собственностью. 20 августа 2011 года брачный договор был составлен и нотариально удостоверен.
Между тем, отношения с мужем окончательно разладились. Очевидно, он сильно сожалел, что проявил слабину и согласился на составление брачного договора. Супруг постепенно превращался в домашнего тирана, контролируя каждый шаг жены, встречая и провожая ее с работы, тщательно заботясь о том, чтобы она не настаивала на своих правах и не смела предъявлять брачный договор. Придирки, подозрение, постоянные угрозы превратили жизнь молодой женщины в ад. Ребенка, из-за участившихся скандалов пришлось снова увозить к родителям.
Заинтересованный в том, чтобы свидетельство о праве собственности было совместным, Николай следовал буквально по пятам жены. Когда в декабре 2012 года застройщик дома потребовал в срочном порядке сдать документы на регистрацию права собственности в Управление Федеральной службы государственной регистрации по РС(Я) Мегино-Кангаласского района, испугавшись мужа, Мария отдала на регистрацию пакет документов, не вложив в него брачный договор. Но еще до регистрации права собственности на квартиру, она обратилась к должностному лицу регистрирующего органа Никифору Егорову, чтобы дополнительно приложить к пакету документов брачный договор. Никифор Иннокентьевич сходу, без всяких предисловий объяснил, что если, мол, есть законный брак, то регистрация проводится на обоих супругов, а несовершеннолетний ребенок не регистрируется в ЕГРП. В приеме брачного договора женщине было отказано.
29 декабря 2012 года было получено свидетельство о государственной регистрации права на общую совместную собственность – квартиру в селе Майя.
23 декабря 2013 года Николай в состоянии алкогольного опьянения страшно избил жену, угрожал убить, приставив ко лбу женщины заряженное ружье.
Мировой суд признал Николая виновным в совершении преступления по ч.1 ст. 119 (угроза убийством) и ч.1 ст.112 (умышленное причинение вреда здоровью средней степени тяжести) УК РФ и назначил условную меру наказания на один год с возмещением материального и морального вреда. Приговор вступил в законную силу.
Совместное проживание стало невозможным, супруги разъехались, но, очевидно, Николая стали терзать сомнения по поводу брачного договора. 5 марта 2014 года он подал заявление об аресте квартиры и о признании брачного договора недействительным. Частично, разумеется, в той части, что касалась квартиры, бремя оплаты за которую целиком и полностью лежало на жене. Он также не вспомнил о правах маленькой девочки, которую удочерил, хотя совсем недавно, на уголовном процессе воспользовался «смягчающим обстоятельством» — наличием у него малолетнего ребенка, которого не воспитывал и не содержал.
Действительно, брачный договор можно оспорить в судебном порядке, если, к примеру, выяснится, что он был составлен по принуждению, либо условия данного документа ставят одну из сторон в крайне невыгодное положение, но, как мы помним, у Николая была квартира. В исковом заявлении он, очевидно, решил не рисковать, напирая на другое обстоятельство.
В брачном договоре одна фраза: «обязанность по возврату кредита ее личной обязанностью», нотариусом была зачеркнута. Это и послужило поводом для Николая заявлять о, якобы, жесточайшем нарушении его прав. Нотариус, в отзыве в суд показал, что поправка была внесена во все три экземпляра, два из которых остались на руках у сторон, один – в нотариальной конторе. Истец был осведомлен о поправке, ничего против нее не имел.
Да еще бы имел! Ведь по факту в оплату за квартиру шли средства, принадлежащие исключительно Марии, включая оплату за кредит в АТБ.
Супруг настаивал, что он вкладывал и свои средства, однако, не предъявил ни 2 НДФЛ, ни справки с налоговой службы, или с работы; словом, подтвердить то, что где-то когда-то работал не смог. К тому же все платежи вносила Мария, и все квитанции были у нее на руках.
Мегино-Кангаласский районный суд отказал Николаю в заявленных требованиях, указав на срок исковой давности, да и в общем, суд подтвердил: брачный договор составлен в соответствии с законом и подлежит исполнению.
В апелляционной инстанции дело рассматривали Пухова, Бережнова, Осипова, которые определили: «…доводы истца несостоятельны, …решение Мегино-Кангаласского районного суда от 2 апреля 2014 года … оставить без изменения, апелляционную жалобу без удовлетворения».
11 июня 2014 года супруги развелись. Они вышли из здания суда и разошлись в разные стороны, даже не взглянув друг на друга. Ничего не осталось в душе, кроме горечи и сожаления…
После расторжения брака Николай заявил, что не собирается подписывать заявление о переходе права собственности на квартиру, подав заявление в УФРС о своем несогласии: «…Я не согласен на переход права собственности по указанному брачному договору, т.к. данный договор двусмысленный, не соответствует требованиям закона. Считаю, что спор между участниками совместной собственности, возникшие при государственной регистрации права, подлежат разрешению в судебном порядке…» Регистратор приостановил процедуру регистрации.
Когда попытка мирных переговоров зашла в тупик, Мария подала иск в суд с требованием государственной регистрации перехода права, чтобы стать единоличным собственником жилого помещения, Николай же, в свою очередь, подал встречный. В нем говорилось, что брачный договор был составлен экс- супругами лишь для видимости; жена, мол, ввела его в заблуждение, сказав, что без данного документа получение кредита в банке невозможно, а он-де пошел у нее на поводу, заключив мнимую сделку, а потому брачный договор следует считать ничтожным. Но доказательств «введения в заблуждение» Николай не представил, да и АТБ для выдачи кредита брачный договор не требовал, Мария же объяснила на судебном заседании, что при составлении брачного договора преследовала единственную цель – защитить свои имущественные права.
Судом учтены не только условия брачного договора, но и то обстоятельство, что все средства, поступившие на покупку квартиры, привлекала лишь одна половина бывшей уже ячейки общества – Мария, и все выплаты осуществлялись только из средств ее заработной платы. Николай, во внесении какой бы то ни было суммы, в приобретение квартиры не участвовал, ни разу не оплатив и ежемесячные выплаты банку по кредитному договору, поскольку не имел собственных доходов, и, являясь безработным, находился на постоянном иждивении.
«Крайне неблагоприятное положение» Николая, на которое ссылались ответчики, также не соответствовало действительности, поскольку у него имелась квартира в Якутске, в которой он и проживает по сегодняшний день.
Квартира действительно является залогом по ипотечному кредиту, но предпосылок тому, что она может отойти банку, оставив экс-супружника с носом, нет, поскольку Мария аккуратно вносит платеж, не допуская просрочек. Да и куда ей деваться – ведь это ее единственное жилье! К тому же сейчас ею предприняты меры по выводу квартиры Николая из залога, так что аргумент, за который хватались ответчики, скоро будет и вовсе не актуален.
Судом было постановлено: «…признать за Марией право собственности на квартиру … в соответствии с брачным договором… Управлению Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по РС(Я) произвести регистрацию перехода права собственности на квартиру… в пользу Марии. В удовлетворении встречного иска Николая отказать».
Несогласный с решением Николай подал апелляцию и коллегия из трех судей: Федоровой и Местниковой, при председательстве той же Пуховой отменила решение Мегино-Кангаласского суда, и приняла новое, в котором Марии в ее требованиях было отказано.
Чем же руководствовались Пухова и Ко? Тем, что, дескать, брачный договор действителен при брачных отношениях, а так как брак расторгнут, то и его действие, простите, уже ни на что не распространяется. Однако оспаривание брачного договора началось еще в период брака, и, как мы помним, судебная коллегия вынесла определение в пользу Марии, оставив апелляционную жалобу Николая без удовлетворения. Таким образом, оспариваемое дело не прекращалось, и даже если Мария не смогла в силу определенных причин представить брачный договор при регистрации недвижимости, он не мог потерять свою силу. К тому же судьи не обратили внимания (или не захотели обратить?) на 3 пункт законного (что подтверждено судьями двух инстанций, включая ту же Пухову!) брачного договора, в котором говорится: «(Фамилия) Николай (Отчество), не вправе претендовать на вышеуказанное имущество, как в период брака, так и после его расторжения независимо от того, по чьей инициативе и по каким причинам он будет расторгнут».
Имеет ли в таком случае институт брачного договора, какую либо юридическую силу, если его так легко обойти?
«Вся жизнь – игра…» — некогда сказал великий Шекспир. В данном случае вся судебная система представляется карточной игрой. Никто не знает, как ляжет карта, будет ли «крупье» внимателен, или сочтет необходимым закрыть глаза на шулерство одного из «игроков», еще и подыграв ему, чтобы ловко обойти правила «игры». А ведь зачастую на кон поставлена чья-то судьба, а порой и сама жизнь. Итак, суд окончен, «крупье» выдает одной стороне выигрыш, у другой забирает проигранную ставку…
Что есть закон? Не будем сейчас вспоминать затверженное: «закон, что дышло…» попытавшись рассмотреть, что есть закон — в чистом виде. По одной из версий это правила человеческого общежития, регулирующие поведение членов общества и их отношения с государством, позволяющие сохранять справедливость. То есть, проще говоря, законы существуют для того, чтобы общество не деградировало, не было бездумной толпой, а было более упорядочено, подчиняясь разумным, общечеловеческим правилам. Есть еще такое понятие: закон – наивысшая справедливость. И дело не в том, плох закон, или хорош, а в том, а, вернее, в тех, кто его неправильно преподносит или попросту игнорирует. И тогда наивысшая ценность закона – поддержание нравственности и справедливости в обществе просто не работают, что и подрывает основы государственности.
Подумаешь, скажет скептически настроенный читатель, стоит ли разводить демагогию по отдельно взятому частному случаю? Ну, ошиблись судьи, были просто невнимательны, с кем не бывает! Но любое дело, рассматриваемое на судебном заседании перестает быть частным и незначительным, поскольку принятое решение приобретает силу нормативного акта и выносится именем Российской Федерации. Оно не может зависеть от того, кто из судей, или какая коллегия будет рассматривать дело. От того, какое настроение будет у судьи при рассмотрении, или из какого он района. Будет ли он внимателен, или сегодня им овладела меланхолия и ему хочется «покочевряжиться». Любое неверное решение, провозглашенное именем Российской Федерации приводит к беззаконию и, стало быть, подрывает устои государственности.
Мария написала заявление в Управление Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии, изложив все обстоятельства и потребовав ответа на вопросы: На каком основании ей было отказано в принятии брачного договора? Почему в свидетельстве о праве собственности кроме нее включен и Николай, тогда как между ними заключен брачный договор, по условиям которого она единственная владелица жилого помещения?
Управление выслало невразумительный ответ, старательно избегая словосочетания «брачный договор», отписавшись, что нарушений законодательства при регистрации не допущено.
Но к чему должно привести определение Верховного суда, поставившего Марию с ребенком в столь жуткое положение? Николай, как владелец одной второй квартиры потребует свою долю. Марии придется продать квартиру, и за здорово живешь отдать половину средств чужому, по сути, человеку, не вложившему в эту квартиру ни рубля, а самой с малолетним ребенком ютиться в арендованных углах и еще несколько лет «вкалывать» на кредит за жилье, которого у нее нет. Найдется ли кто-нибудь, кто сочтет это справедливым?
P.S. Мы будем следить за развитием событий.