Как зародилась идея фильма, какие цели преследовал создатель картины, какие трудности пришлось при этом преодолеть — обо всем этом расскажет читателям «Вторника» продюсер проекта Егор Макаров.
— Егор Петрович, давайте начнем с вопроса, который задается в Интернете довольно часто, — зачем надо было снимать фильм о якутских лошадях в северных, оленеводческих районах, а не в центральной Якутии, в исконно коневодческих местах?
— Основная причина моего желания снять этот фильм — я фанат якутской лошади. Странно такое говорить, потому что поклонение лошади должно быть естественным для любого якута. Без нее нашего народа просто не было бы! Именно благодаря этому фантастически выносливому, умному животному наш народ выжил и преуспел в этих условиях. Причина съемок на Севере проста — в центральных улусах выращивают немного другой тип лошади. Это уже отдельная порода, называется «приленская». Она выведена прилитием крови заводских пород (орловского рысака и русского тяжеловоза) якутским лошадям. А чистопородная якутская лошадь сохранилась на Северах — труднодоступность тех мест послужила естественным карантином от смешивания. И, чтобы показать именно ту лошадь, которая сделала якутов якутами, мы решили снимать в тех местах, где она сохранилась в наиболее чистом виде.
— Как мне кажется, одна из основных удач фильма — это главный герой, коневод Сергей Лукин. Как нашли такого обаятельного персонажа?
— Я много путешествую по Якутии. Во время подготовки маршрута, во время самого пути знакомлюсь с большим количеством людей. Удачное путешествие состоит из хорошего планирования пути и подбора надежных людей. Поэтому я лично знаком со множеством коневодов. Это прекрасные люди, фанатично преданные своему делу, про каждого из них можно снять отдельный фильм. Но они, как правило, немногословны, не любят публичность, боятся камеры, некоторые даже считают, что съемки могут навлечь на них неприятности. И вот однажды я познакомился с Сергеем. Проехали с ним не одну сотню километров и, что называется, сошлись характерами. Прямолинейный, честный, открытый, надежный, одним словом — настоящий. Да, с главным героем нам действительно повезло.
— Продолжим разговор о людях. Фильм снимали три местных оператора, а режиссер из Москвы. Каким образом сложился коллектив фильма?
— Надо сказать, что этот фильм у меня не первый. Моя первая документалка «Дьөһөгөй суолунан» («По следам духа Джёсёгёя») была снята без сценарного плана и режиссера с самого начала, и только позднее отснятый материал свел в единый фильм режиссер Алексей Романов. Поэтому на этот раз я решил сделать всё правильно: был сценарий, пригласил режиссера. Почему из Москвы? Михаила Барынина порекомендовал оператор Семен Аманатов, они вместе учились и уже совместно работали. Основная же идея приглашения человека не из Якутии была такова — нужен был взгляд извне. Мы, живущие здесь, смотрим на окружающую нас среду совершенно спокойно, наш глаз «замылен». Поэтому фильму был нужен такой режиссер, который нашел бы в обыденных для нас вещах нечто необычное.
Ну а операторы, конечно, свои. Наших ребят, их оригинальное умение видеть красоту ценят во всем мире. Юрий Бережнев, Семен Аманатов уже давно заявили себя как профессионалы в России и за рубежом, их постоянно приглашают на работу различные иностранные компании. Михаил Кардашевский — один из лучших операторов республики, и я уверен, что он только в самом начале своей творческой карьеры.
Также наш фильм не был бы таким, какой он есть, без работы Моисея Кобякова и Иннокентия Сивцева. Моисей — уникальный композитор, его музыка заставляет мужчин как бы вливаться в процессы, происходящие в кадре, а женщин — острее сопереживать, раскрывая внутренний мир героя. А Иннокентий — единственный в нашей республике звукорежиссер высокого класса. Его удалось заполучить, отстояв длинную очередь, работа у него расписана на годы вперед.
Так что с чистой совестью могу заявить, что работали над фильмом лучшие из лучших, и это дало предсказуемый результат.
— Фильм охватывает полный годичный цикл работы с табуном. И в ней есть эпизоды, которые могут показаться чрезмерно натуралистичными. Как отнеслись люди не из Якутии к таким кадрам, где, например, происходит забой жеребят?
— Действительно, это очень непростой момент. Мир сейчас не приемлет некоторую правду жизни, предпочитает не знать о ней, хотя животноводство предполагает забой скота и в мире ежегодно умерщвляются миллиарды животных, чтобы люди ели мясо. Естественно, мы не могли обойти эту часть жизни. Якутская лошадь — не декоративное животное, а мы живем не в той стране, где можно прожить, срывая плоды с деревьев. Но мы постарались обойтись без чрезмерно жестоких сцен, рассказали об этой стороне коневодства как можно деликатнее. Не та эта тема, чтобы бравировать натурализмом. И публика это оценила.
— Спасибо за интересную беседу, Егор Петрович. Что бы вы еще хотели сказать нашим читателям?
— Кинопрокат нашего фильма начнется послезавтра, с 3 ноября. Приглашаю всех посмотреть картину о жизни простых людей, о нашей стране и о прекрасных животных — якутских лошадях. На протяжении всей работы над проектом нас не покидало ощущение, что сам дух Джёсёгёй покровительствует над нами. Самым неправдоподобным образом и природа, и лошади дарили нам красивейшие кадры. Операторам удалось снять уникальные сцены, которые невозможно заполучить, даже подстерегая специально. Так что приходите, оцените.
Статья была напечатана в газете «Вторник РБ» 1 ноября 2016 года
Фестивальная история картины «24 снега»:
IV Якутский международный кинофестиваль — «Лучший документальный фильм»
38-й Московский международный кинофестиваль — «Приз зрительских симпатий».
XV Международный Байкальский кинофестиваль «Человек и природа» — Гран-при и приз молодёжного жюри.
Международный фестиваль Флаэртиана — «Приз зрительских симпатий”.
III Международный фестиваль национального и этнического кино «Серебряный Акбузат» —
“Приз зрительских симпатий» и приз «За лучшую операторскую работу в документальном фильме».
Фотографии взяты из личного блога Егора Макарова
