На суде мать погибшего, требуя для него высшую меру наказания, сказала, что он даже не позвонил, не выразил слов соболезнования и сожаления в том, что произошло.
— Его отчим, — говорит он, — мой однокурсник. Мы не были друзьями, но всегда относились друг к другу с симпатией. Я позвонил… Он поднял трубку. Сказал: «Не смей нас больше тревожить»… Но мать, конечно, права. Она же мать…
По роду деятельности он хорошо знаком с чужой смертью, ведь боролся с ней годы и годы. Спасал, бывало, у гибели на краю. Старанием и состраданием, упорством и ответственностью истинного профессионала.
Да. Это правда. Как правда, к несчастью, и то, что подстерегла-таки его в ДТП чужая смерть. Тот самый случай, о котором говорят: «Не зарекайся». Будь ты хоть депутат, хоть академик, хоть большой руководитель — от такого поворота судьбы никто не застрахован.
«…признать виновным в совершении преступления, предусмотренного ч.3 ст. 264 УК РФ и назначить наказание в виде лишения свободы сроком 02 года… Взыскать… компенсацию морального вреда в размере 2 миллионов рублей…» (Из приговора С.Н.Алексееву.)
Подобный приговор не прозвучал в отношении известных людей, тоже ставших виновниками трагедий с жертвами. А мог бы не прозвучать и на суде С.Н. Алексеева. Мог бы? Прецедент далеко не единственный, к тому же в связи с 70-летием Победы в ВОВ эта категория преступников подпадала под амнистию. Мог бы судья ее применить? Мог. И отказал.
Если человек не публичен, если нет у него ни свата-брата «наверху», ни депутатской неприкосновенности, ни поддержки властных структур, никакой иной поруки, суд не преминет официально впаять ему по законной строгости. Вот и в отдельно взятом эпизоде с Семеном Николаевичем заигравшаяся в жмурки Фемида открыла свое бесстрастное лицо, а вердикт судьи оказался классически предсказуем: уважаемого, но простого человека осудить проще. Должен же кто-то понести показательное наказание за участившиеся ДТП с участием непростых уважаемых людей…
О нет, я никогда не пожелаю им участи Алексеева. Понятно, что каждого из них и без постороннего осуждения истерзала собственная совесть. Еще раз повторю: беда ДТП может приключиться с кем угодно, включая высших мира сего. Однако в этом конкретном случае имеются, на мой взгляд, совсем неслучайные причины, отчего наш зачастую гуманный суд обошелся с Алексеевым столь нелояльно. Поэтому с его просьбой об отмене материала сочла возможным пренебречь (простите, Семен Николаевич).
22 сентября 2013 г. два друга катили на мотоциклах, не принимая во внимание, что скорость движения (на месте будущего ДТП) не должна была превышать 40 км в час. В это время С.Н. Алексеев — водитель с многолетним опытом стажа, выехал, по словам его адвоката, со двора на улицу Кулаковского, чтобы отправиться в сторону проспекта Ленина. Пропустил два автомобиля и мотоцикл красного цвета. По встречной полосе примерно в 70 метрах шел УАЗ «Патриот». Внезапно машину Алексеева, пересекавшую разделительную линию, от сильного удара выбросило на встречную полосу. УАЗ встал, а на дороге перед ним очутились лежащий мотоциклист и разбитый зеленый мотоцикл…
Лишь тогда с улицы Дежнева возвратился «красный», что подтверждают владелец УАЗа, на глазах которого развернулась дорожная драма, и свидетельница, наблюдавшая столкновение из окна квартиры.
Следствие, случайно или нет, предпочло основываться на показаниях вернувшегося друга — не прямого очевидца (либо вообще не являющегося таковым). Он утверждал, что в секунды ДТП автомобиль передней частью выдвинулся на встречную полосу, а задняя оставалась на пути движения мотоциклов, хотя при осмотре поврежденный зеленый мотоцикл находился на «встречке». А показания Алексеева совпали со свидетельствами владельца УАЗа и были подтверждены актами исследования, протоколом с места аварии, схемой и фотоснимками.
Алексееву, как, наверное, большинству из нас в такой обстановке, сложно было в доли секунды заметить зеленый мотоцикл, вдруг вынырнувший на обгоне с правой стороны «Патриота». Мотоциклист вырвался на встречную полосу и, не успевая сориентироваться в стремительности движений, резко повернул руль… на гибель себе. Ни прав на вождение, ни документов на транспортное средство у погибшего не было…
Адвокат Семена Николаевича считает, что вина его подзащитного не доказана. Определенно присутствует набившая оскомину казуистика. Следственные эксперименты (ненамеренно?) проводились без участия Алексеева. (Забывчивый?) судья опускал моменты, подтверждающие его невиновность. Трактовал с обвинительным уклоном (профессиональные издержки?) нейтральные слова сотрудников ГИБДД о наличии объективных схем и снимков. Отразил в протоколе, а позже в приговоре (ошибочка вышла?) слова, не произнесенные свидетелями. Не принял претензии по поводу ведения протокола (обидевшись?) и отклонил ходатайство.
А чем объяснить суровость приговора на фоне схожих ситуаций, не вызревших в процессы? Или там погибли простые люди, а тут все-таки сотрудник ФСБ?.. Причем вдова, как бы то ни было, совсем не простая гражданка, а секретарь А.А. Подласенко, прокурора РС(Я)?..
Так ли уж опасен немолодой и необходимый для общества хирург, чтобы его от этого общества изолировать? Действительно ли вина Алексеева в денежном эквиваленте тяжелее, к примеру, вина убийцы А.Сон, которому надлежит выплата не в два, а в миллион триста рублей? Неужели судье (все наслышаны о более чем солидных судейских зарплатах) невдомек, что, взыскивая с врача неподъемную сумму компенсации, он обрекает его семью (с невыплаченным ипотечным кредитом) на голодное существование? А лечатся судьи, интересно, здесь, или за границей, если им все равно, что общество простых людей лишилось талантливого врача? Выйдет ли через два года он, 66-летний, тем же доктором-спасителем? И куда выйдет, если семья будет вынуждена продать квартиру?
Мне ли одной кажется ужасающе циничными судебная практика «игры» людскими судьбами по индивидуальным сценариям, неравенство закона и расклад человеческой ценности «вверх-вниз» по вертикали?
Массу, массу вопросов, недоумения, горечи вызывают действия судейского корпуса и у коллег Семена Николаевича.
Светлана Семенова, заведующая ожоговым отделением:
— Узнав о приговоре, долго не могла поверить. Шок! Иначе не скажешь. Семен Николаевич всегда был осторожным, интеллигентным водителем…
Сложно найти другого такого мастера, как Алексеев, от которого напрямую зависит жизнь множества людей. Когда отсутствие кожного покрова у человека более 50 процентов, страдают все системы организма, и нужно быть высочайшим специалистом не только в своей области, но и буквально во всех. Эта работа ежедневная, кропотливая, психологически труднопреодолимая. Семен Николаевич ведет самых тяжелых пациентов. Если отстранить его от работы, это, без всяких преувеличений, в целом скажется на смертности в республике.
У нас здесь текучки практически нет. Кто не может — уходит сразу. Постепенно сложилось гармоничное соотношение опыта старшего поколения и энергии молодых. Научить можно многому — каким-то секретным приемам при операции и т.д., но научить доброте, терпению, самопожертвованию — никогда. Специфика труда испытывает людей на прочность, остаются только самые-самые. И каждый может назвать Семена Николаевича своим учителем.
— А ведется ли кем-нибудь учет спасенных им жизней?
— Нет, конечно. Но поверьте, этими людьми можно было заселить не один поселок…
Галина Николаевна Никулина — заслуженный врач (РС(Я):
Отлучить Семена Николаевича от работы, это как сердце из человека вынуть. Как из нашего коллектива — душу.
В прошлом году человека выписали со стопроцентным (!) ожогом кожи… Никто не верил, что выживет, только мать и Семен Николаевич… А скольких тех же мотоциклистов он на ноги поставил! Тяжелейшие были случаи. И всегда молодые — мальчики, девочки, на мотоцикл пожилые ведь не садятся… Сколько родителей благодарят его за то, что их дети остались живы…
Мария Севостьянова, врач-хирург:
— В любых непонятных ситуациях мы первым делом — к Семену Николаевичу. Не было, чтоб отказал, даже если утомится. Подсказать, показать, дать совет — всегда! Спокойно, без суеты, между делом. Ведь к нему не только как к профессионалу, иногда и по личному обращаемся с всякими жизненными проблемами, потому что знаем — выслушает, подбодрит. И жизнь продолжается…
Это он научил меня при ампутации бороться за каждый миллиметр. Мы все здесь за него очень переживаем…
Матрена Тоголаева, врач-педиатр, консультант, заместитель главного врача:
— Не нравится мне его нынешний психологический настрой. «Что решат в суде — пусть так и будет», — говорит. Готов нести любое наказание за преступление, в котором, мы считаем, не виноват. А ответственность перед семьей?.. Сыну тринадцать, переходный возраст. Семену Николаевичу поближе бы к мальчику, а он жуткую депрессию пытается подавить работой. До последнего изматывает себя…
У него мало наград. Не сравнить с ним некоторых чиновников от медицины, увешанных медалями. Но каждая его награда — настоящая, заслуженная. Честная. Как же мы были рады, когда он стал отличником здравоохранения санавиации республики!
Отделение сложное, неизбежны летальные исходы. Это он, практик, вместе с другими здесь сложных оперирует. И к смерти, к которой привыкнуть невозможно, у него особое отношение… Ежедневно — подвиг… Да… Что за роковая, что за чудовищная ошибка…
В.И. Семенов, пациент (по телефону):
— Я жив благодаря Семену Николаевичу Алексееву. Был подростком, несчастный случай — 80 процентов ожогов, обуглились даже пальцы. Все тело — сплошная рана, терпеть не было сил. Хотел умереть. Заново учился улыбаться. Жить — заново.
Я часто лежу в ожоговом. То рубцы удалять надо, то пластику делать. И не сказать, что мы много беседуем, что мы — друзья. Мне достаточно того, что я знаю: если бы не Семен Николаевич, меня бы просто не было.
Скажите, как помочь, кому написать?!
…Есть фраза, не помню, чья: «Судить надо не по закону, а по совести в рамках закона».
Найдутся, как всегда, те, кто кинет в «комментах» что-нибудь вроде: «Врач, не врач, виноват — пусть сидит, так ему и надо».
На что заранее хочу сказать: «Не зарекайтесь. Не зарекайтесь! Да не судимы будете».
