О чем молчат свидетели
За полгода суда над экс-главой Нюрбинского района Борисом Поповым не было допрошено и половины из 52 свидетелей по делу. На очередное заседание 18 июня никто из свидетелей опять не явился. Судья Коврига в очередной раз обратил внимание гособвинителя на то, что тот обязан обеспечить явку свидетелей, которых заявил. В ответ гособвинитель предложила ограничиться простым зачитыванием их показаний, данных в ходе предварительного следствия. Борис Попов возразил: «Дайте возможность повторно допросить их в зале суда».
— Гособвинение пыталось настаивать на том, что ряд свидетелей по делу толком ничего пояснить не могут. А, значит, и нет необходимости их приводить в суд. Но, извините меня, следствие для чего-то их допрашивало и включило их показания в материалы уголовного дела. Значит, они для чего-то были нужны? Или просто набивали папки, чтобы дело толще казалось?
Я требую, чтобы всех свидетелей допросили в ходе судебного разбирательства. В противном случае, считаю, что мои права на защиту будут нарушены. Уже не раз было, когда свидетели обвинения давали в суде показания фактически в мою защиту. Не то, чтобы они меняли первоначальные показания, но давали дополнительные, которые были весьма интересны.
К примеру, начальник финансово-казначейского управления Нюрбинского района в суде показала, что никто не оказывал на нее давления при принятии решения о перечислении денег подрядчику «БСК строй». Она получила мое распоряжение, посчитала его законным и дала указание о перечислении средств. Но в ее показаниях на предварительном следствии этого не было. Следствие как раз и пытается доказать, что я заставлял подчиненных переводить деньги подрядчикам строительства.
У меня такое впечатление, что раньше на свидетелей или давление оказывали, или следователь брал из их показаний только то, что ему было нужно. Поэтому необходим повторный допрос. И гособвинение должно обеспечить явку свидетелей, которых само заявило.
— Борис Николаевич, вспомните, пожалуйста, как именно проходило ваше задержание, и что именно за этим последовало?
— 27 декабря 2016 года с 8 до половины 10-го я провел рабочую планерку, в 10.00 началось заседание райсовета и параллельно у меня в кабинете было назначено совещание с участием представителя Минсельхоза республики по строительству 100 домов в микрорайоне села Антоновка. На этот проект нам удалось привлечь федеральные деньги, чему мы очень радовались. После совещания, когда все разошлись, ко мне в кабинет зашла начальник службы управления персоналом администрации района. Когда мы разговаривали, в кабинет ворвались автоматчики в масках и направили на меня оружие.
Следом влетел человек в гражданском, представившийся следователем. Он сказал о возбуждении уголовного дела по факту превышения должностных полномочий при строительстве школы в Кюндяде и приказал идти на выход. Следователь сразу сказал мне: «Признавайся, потому что на тебя есть заказ. Я посадил вашего мэра Нюрбы (Гаврила Васильева – ред.) и тебя посажу».
Меня отвезли в Нюрбинский суд, где арестовали и отстранили от должности. Позже Верховный суд республики признал это решение незаконным. Это еще одно свидетельство того, что на меня был заказ, который пытались исполнить любыми способами. Меня два дня продержали в ИВС в Нюрбе. Родственникам не говорили, где я нахожусь. Потом ночью одного в автозаке повезли в Якутск. Говорю конвою: «Зачем ночью везете, спать не даете?». А сотрудники мне сказали, что у них указание меня тайно вывезти, будто нюрбинцы меня могут отбить.
— Вы в это верите, что вас нюрбинцы могли отбить у конвоя?
— Я бы не хотел это проверять. Пусть все идет свои законным чередом. Но знаете, я не первый и не последний глава района в Якутии, кого арестовывали. Но единственный, после задержания которого жители сразу вышли на одиночные пикеты. Потом в феврале в Нюрбе был большой митинг с требованием о моем освобождении. Такой же митинг в апреле прошел в Якутске. 1 мая на демонстрации в Якутске мои соратники шли с плакатами «Свободу Борису Попову!». У них плакаты пытались конфисковать, хотели привлечь к административной ответственности. В общем, даже за решеткой я всегда чувствовал большую поддержку. Когда привезли в СИЗО, и сотрудники, и заключенные относились с уважением. Они говорили: «Мы знаем, что ты не виноват и на тебя поступил заказ».
— И кто, по-вашему, был заказчиком?
— Я знаю, что политический заказ на мое уголовное преследование сделал Егор Борисов. Об этом я говорил и раньше, когда он был Ил Дарханом.
— Вы же все с Егором Афанасьевичем, Тумусовым в одно время в Новосибирске учились. Если не друзьями, то хорошими студенческими товарищами были…
— Однажды, когда я уже был главой Нюрбинского района, Борисов сказал мне: «Знаешь, почему я тебя не поддерживаю? Если что случится, ты же за Федота будешь (Федот Тумусов – депутат Госдумы, председатель ЯРО ПП «Справедливая Россия» — ред.). «Конечно, — отвечаю. – Федот – мой друг и единомышленник».
Впервые имя заказчика мне назвали информированные сотрудники Якутского СИЗО и Табагинской колонии, где одно время находился в больнице. Мне сказали: политический заказ Егора Борисова, а дальше его принял и направил в органы бывший прокурор, действующий руководитель администрации главы и правительства республики Федор Борисов. Заказ также осуществлял земляк Егора Борисова зампред правительства Михаил Гуляев. Доносы на месте делал и координировал председатель Нюрбинского райсовета Сергей Евсеев.
Мне рассказывали, как Федор Борисов истерил, когда ко мне не смогли привязать взятку и вымогательство взятки. Это действительно пытались сделать. Даже Следственный комитет по Якутии, чего раньше никогда не было, распространил сообщение о том, что у них есть сведения, будто я могу быть причастен к получению взятки. Этот орган сообщает общественности только факты. А тут вдруг начал публиковать какие-то предположения, которые в итоге оказались ложными. Вы хотите сказать, что это не заказ? Что следователи по собственной воле стали публично оговаривать меня?
— Борис Николаевич, Егор Борисов уже в отставке. Но ведь суд по-прежнему продолжается…
— Ну, во-первых, заказ на меня не снят. Федор Борисов по-прежнему руководит администрацией уже врио главы Якутии. И я уверен, что он хочет довести начатое до конца. А, во-вторых, как сейчас следствие и прокуратура откажутся от обвинения? У них же есть понятие «честь мундира». Хотя в этом случае чести точно нет. И, если меня оправдать, кто-то же из них должен будет за это ответить — человек пять месяцев за решеткой провел, полтора года следствия и суда. Вот они и пытаются довести дело до обвинительного приговора. Но как это сделать, не представляют. Да и свидетели, когда Егор Борисов ушел, теперь могут наговорить такого, что заказчикам и исполнителям тошно станет. Вот гособвинение и не доставляет их в суд, предлагая просто зачитать ранее данные показания.
— Чем вы занимаетесь между судебными заседаниями?
— Я являюсь помощником депутата Государственной Думы от Якутии Федота Тумусова, в связи с чем у меня есть круг обязанностей. Нахожусь под подпиской о невыезде за пределы Якутска. Но для работы мне этого достаточно. К тому же есть современные средства коммуникации.
— Как ваше здоровье? В апреле в судебном заседании был объявлен перерыв из-за вашей госпитализации в кардиологию.
— Здоровье у меня нормальное. Вы знаете, меня судят, а настроение у меня хронически хорошее. Чувствую поддержку земляков-нюрбинцев, товарищей по партии и очень многих абсолютно незнакомых мне якутян. Когда пять месяцев находился в СИЗО, родные порою не успевали передачу сделать. По закону в месяц в следственный изолятор можно передавать 30 кг продуктов. А мне посылки приносили с чаем, сигаретами… Я не курю, чая много не пью. Смотрю на фамилии отправителей, а они мне совсем незнакомы. Потом родные приносят передачу, а им: лимит посылок для Попова уже исчерпан.
— Что ваши знакомые и незнакомые люди писали в СИЗО?
— Они верили в мою невиновность и желали одного – чтобы я не сломался.
Попов Борис Николаевич, 62 года, уроженец Нюрбы. Кандидат технических наук, доцент. Член партии «Справедливая Россия». В марте 2013 года избран главой Нюрбинского района. 27 декабря 2016-го задержан в рабочем кабинете по обвинению в превышении должностных полномочий с причинением тяжких последствий. Обвиняется в незаконном допавансировании подрядчика строительства сельской школы в Кюндяде. Позже было предъявлено аналогичное обвинение по строительству стадиона в Нюрбе. Освобожден из-под стражи под домашний арест в конце мая 2017 года. После окончания следствия мера пресечения изменена на подписку о невыезде. Не признает себя виновным ни по одному эпизоду. Считает, что действовал в рамках существующего законодательства и в интересах дела.
