Как утверждает общественник, статья не была опубликована из-за негласного запрета властей Якутии. Дальнейшая судьба материала оказалась тоже нелегкой.
На портале SakhaNews.ru статья «провисела» не более 4 часов и после чего была снята. По прежнему адресу публикации ее нет.
По нашей информации, статью на портале решили убрать, после разговора с главным редактором «Нашего времени».
Мы же публикуем часть статьи, которая может быть интересна широкому кругу читателей:
«7 февраля экс-кандидат на пост главы Якутии Эрнст Березкин стал участником ДТП, в результате которого погиб 29-летний житель Вилюйского района Петр Иванов. А уже в августе Эрнст Березкин попал под амнистию «В связи с 70-летием Победы в Великой Отечественной войне».
В самом начале разговора Эрнст Березкин сообщил, что он не хотел давать интервью об аварии, но друзья убедили его, что надо разъяснить, как все было на самом деле. Перед интервью он передал мне папку с материалами по ДТП, попросив ознакомиться с ними для получения ясной картины. Действительно, в материалах есть логические не стыковки в показаниях свидетелей, заключениях экспертов. Березкин уверен, что аварийная ситуация была создана на дороге неправильными действиями водителей грузовой машины и УАЗика.
— Эрнст Борисович, что же все-таки произошло тогда, на трассе около поселка Асыма Горного района, когда погиб водитель УАЗа?
— Я возвращался из командировки на служебной машине. Подъезжая к поселку Асыма, выехав из поворота, увидел фары встречной машины. И только приблизившись к ней, понял, что она не едет, а стоит. Начал тормозить из опасения, что водитель стоявшей машины может выйти на дорогу.
Поравнявшись с передней частью грузовика, я увидел силуэт человека и на заднем фоне темную машину. Оставалось буквально 15-17 метров. Поэтому вынужден был уйти влево, в очень узкий зазор между задней частью грузовика и впереди стоявшей машины. Когда оставалось 5-6 метров, сумел машину развернуть на 90 градусов, но, к сожалению, задней дверью задел левую заднюю часть микроавтобуса.
— Удар был сильный?
— В принципе, удар был не сильный. Об этом свидетельствует характер повреждений. Я в тот момент подумал, что избежал столкновения с человеком, которого заметил. Но, к сожалению, оказалось, что в момент столкновения впереди УАЗика находился мужчина, прикреплявший строп-ленту. Если бы не эта трагическая случайность, все бы закончилось небольшими повреждениями машин.
— Что же предшествовало аварии?
— В то время когда я возвращался из Вилюйска, в Якутск ехал УАЗик, который в этот же день попал в ДТП. Микроавтобус с серьезными повреждениями на буксировочном тросе тащил грузовик. Буксировочный трос дважды обрывался. Затем буксировку продолжили с помощью строп-ленты, которая тоже оборвалась. И грузовик «потерял» буксируемый УАЗ. Обнаружил потерю лишь спустя некоторое время. Водитель грузовика поехал искать. Нашел.
И в этот момент из-за поворота выехал я. Вся проблема в том, что на самом УАЗике не были видны аварийные огни. Возможно, из-за повреждений на предыдущей аварии или из-за разрядки аккумулятора на морозе, или из-за того, что на машину налип снег при буксировке. Скорее всего, все эти три фактора повлияли на то, что огней УАЗа не было видно.
Я не верю в то, что водитель грузовика, обнаружив УАЗик, проехал мимо него для того, чтобы меня пропустить. Если они решили взять на прицеп машину, надо было развернуться до УАЗика. Зачем проезжать, затем останавливать посреди дороги и загораживать проезд? Я думаю, они проскочили машину, потому что она была темной. Это более логическое объяснение. Если бы они это сказали, то оказались бы виноваты. Кроме того, у всех троих мужчин, находившихся в микроавтобусе, не было прав.
— Согласны ли вы с результатами судебной экспертизы?
— Первоначальные показания свидетелей давали совершенно одинаковую и объективную картину того, что и как произошло. Но затем, через две недели, когда была назначена первая судебная экспертиза в Якутске, люди начали менять показания. Тем не менее, первая экспертиза подтвердила, что я не нарушал правил, хотя я с ней не был согласен. Дело в том, что эксперт действовал в рамках существующей схемы, на которой отсутствовал грузовик.
Эксперты сделали вывод, что скорость моего авто составляла не более 57 км в час. На самом деле, скорость была ниже. Сами представьте: на скорости больше 60 км в час сделать резкое торможение и вывернуть руль означает перевернуть машину.
После того, как стали известны выводы первой экспертизы, следователь вынес решение о прекращении уголовного дела. Но был вынужден отменить решение и отправить вопросы к другим экспертам, причем количество вопросов увеличилось вдвое, и все они имели обвинительный уклон. В 17 вопросах содержалось утверждение о том, что видимость по ходу движения составляла 20 км в час.
В общем, вывод хабаровской экспертизы основывается на этом: учитывая видимость, я должен ехать не со скоростью 50 км в час, а со скоростью 30 км в час.
Если с первой экспертизой я не во всем согласен, то вторая меня не устроила полностью.
Эксперты сделали выводы, что я нарушил скорость передвижения в условиях ограниченной видимости, которая якобы составляла не более 20 метров на основании справки пункта гидрометеослужбы, расположенного в поселке Бердигестях.
Кроме того, эксперты добавили к началу тормозного пути еще 25 метров на время реагирования тормозной системы и моей реакции с момента, когда увидел препятствие. То есть они утверждают, что я увидел препятствие за 50 метров. Во-первых, любой водитель, увидев препятствие за 50 метров, и при свободной левой полосе вряд ли начнет тормозить. Просто объедет препятствие. Во-вторых, это явно противоречит выводам этих же экспертов, что у меня видимость была не более 20 метров, и я должен был двигаться со скоростью 30 км в час.
— Скажите, что произошло сразу после ДТП?
— Мы все вместе подняли пострадавшего парня на грузовик. Пытались вызвать помощь из ближайшего кафе. Когда подбежали к кафе, увидели, что пострадавший слез с грузовика, и стоял, прислонившись к нему. Мы облегченно вы
дохнули, подумав, что травма не сильная, и все обошлось. Решили отправить его в больницу на той же машине.
— То есть у вас надежда была?
— Да, была. Очень горько осознавать, что погиб человек.
— Вы говорите, что первоначальные показания были одними. Значит, свидетели поменяли показания? С какой целью? Испугались, выгораживали себя?
— Я предполагаю, что водитель грузовика защищал себя. Ведь в противном случае, он был бы виноват, так как погибший мужчина не имел права садиться за руль, вести аварийную машину. Водитель грузовика не имел права брать на буксировку машину, которая не работает, без жесткой сцепки, и тем более, не имел права останавливаться посреди дороги и перегораживать проезд. Поэтому его показаниям о том, что он проехал 150 метров прежде чем я с ним разминулся, верить не следует. Что касается остальных, то, я предполагаю, что на них было оказано давление.
— Эрнст Борисович, что бы было, не случись амнистии?
— Я думаю, что судебные разбирательства затянулись бы на 2-3 года. И я не питал иллюзий, что это будет объективное рассмотрение. Поэтому прислушался к совету адвокатов, порекомендовавших не возражать, если дело будет прекращено по амнистии.
— После аварии появились публикации о том, что вы никак не помогли вдове погибшего Петра Иванова — Вере. Вы встречались с ней?
— Наша встреча состоялась через неделю после случившегося, а до этого я созванивался с тетей погибшего Аксиньей Петровной. Через неделю поехал к ним в деревню, чтобы высказать соболезнования, предложить свою помощь. Разумеется, разговор не был простым, но, тем не менее, он состоялся. Да, я помог им деньгами на похороны. Отдал то, что было у меня с собой –100 тысяч рублей. Мы решили продолжить разговор через брата погибшего Сергея, с которым нужно было обсудить варианты помощи. Дело в том, что семья взяла УАЗ в кредит, и я пообещал помочь в выплате. На этом мы расстались.
— Это была первая и последняя встреча?
— Да. После этого мы не встречались. Я звонил Сергею, напоминал о встрече, и, в конце концов, он перестал брать трубку. Со мной просто не хотели разговаривать. Затем в газетах появились статьи о том, что я не выразил желания помогать, что был пьян. Ситуация изменилась. Кроме того, мой адвокат предостерег меня от дальнейших встреч. Предупредил, чтобы я не выходил на родственников погибшего, так как меня попытаются уличить в давлении, подкупе и запугивании. Тем не менее, мой адвокат неоднократно выходил на их адвоката и пытался поговорить, но та сторона демонстрировала явное нежелание общаться.
— Вы будете оказывать помощь семье Петра Иванова?
— У меня с самого начала было желание помочь. Тем более они озвучили свои проблемы, и я уточнял информацию по кредиту за машину в банке, ждал их приезда в Якутск. Затем появились эти странные интервью с утверждениями о моем нежелании помогать. Сейчас я понимаю, что семья Ивановых пойдет судебным путем.
— Как вы пережили случившееся?
— Самое главное, мои родные близки и друзья верят мне, поддерживают меня. Они считают, что моей вины нет, это трагическое стечение обстоятельств.
Было множество совпадений, случайностей, приведших к этой трагедии. Во-первых, я не должен был ехать в эту командировку. Но начальника срочно вызвали в Москву, и он попросил съездить меня. Во-вторых, никогда до этого не подводивший водитель служебной машины в этот день не явился на работу. Мне пришлось самому сесть за руль. В-третьих, именно в этот день температура понизилась до 52 градусов. Если бы не погода, я бы поехал на своей машине, но в такую погоду мой автомобиль на дизеле замерзает. Вдобавок у меня украли деньги, и я выехал без наличных средств. Иначе я бы обязательно попил чаю в кафе и мог бы задержаться хотя бы на пять- десять минут, и ничего бы не случилось. Да и эти ребята на УАЗике тоже вначале попадали в первое ДТП за три часа до аварии в Асыме. Впоследствии у них два раза обрывался трос, потом строп-лента.
— Какой вы водитель?
— Мой водительский стаж составляет более 25 лет. Я никогда не попадал в ДТП, не превышал скорость. За все это время у меня было одно правонарушение — в 2003 году, когда сын напросился на переднее кресло, посидеть рядом с папой ненадолго. И нас в этот момент остановила ГИБДД.
Все знакомые и друзья знают, что я осторожный водитель. К примеру, в тот день я выехал после 6 часов вечера, а авария случилась около 11.30. Между Вилюйском и Асымой расстояние составляет 350 км.
То есть я ехал достаточно медленно.
— Как повлияло происшествие на вас, на ваши планы?
— В течение шести месяцев я находился в состоянии полной неопределенности. Чем-либо заниматься было очень сложно. И я принял решение уйти с работы. В принципе, я планировал это сделать.
Мои планы не изменились — буду принимать участие в выборах в Госдуму, потому что сегодня в республике нет политиков.
На сегодняшний день говорить о каких-то лидерах республики сложно, особенно о тех, которые прячутся по углам, когда им невыгодно, а когда выгодно, идут на выборы. Мне трудно понять Федота Тумусова, которому запрещают участвовать в выборах, а сейчас разрешают… В таком случае речь идет о личных качествах человека. Если ты действительно хочешь сделать жизнь в республике лучше, то зачем спрашивать кого-то. Ты обязан участвовать и стремиться к этому.»
